Сочинения

Сочинения: Горький М.

Сочинение по произведению на тему: «Что лучше: истина или сострадание?» (по пьесе Горького «На дне»)

Она, правда-то, может, обух для тебя…
Лука
По-моему – вали всю правду, как она есть!
Бубнов.

Что лучше: истина или сострадание, правда или лож во благо? На этот вопрос пытались и попытаются ответить многие философы, мыслители, литературоведы, писатели. Да и каждый из нас хоть раз в жизни задумывался над этой дилеммой. Но однозначного ответа не найдено до сих пор.
Вопрос о том, что лучше: горькая правда или сладкая лож во благо, весьма непрост. Поэтому отношение к правде у всех людей разное.
Весьма ярко это проявляется в пьесе А. М. Горького «На дне», своеобразном калейдоскопе судеб, надежд и людских характеров.
Наиболее ярым сторонником «лжи во благо» является странник Лука. В противоположность общественному мнению старец полагает, «что не надо оглушать человека «обухом» правды» (Н. Жегалов). Он говорит, что порой необходимо лгать во благо: «… правда-то, - не всегда по недугу человеку… не всегда правдой душу вылечишь…». Самообман помогает человеку легче сносить трудности жизни (вспомним рассказ Луки о бедном крестьянине, лелеявшем веру в «праведную землю», его утешительные слова, которые старец говорил умирающей Анне и которые облегчили её кончину). На первый взгляд, в таком отношении ко лжи и правде можно увидеть противоречие убеждений Луки с библейской заповедью: «Не лги». Однако это противоречие мнимое. Необходимо помнить, что многие библейские истины и законы нельзя считать абсолютными (об этом предупреждал своих ещё сам Господь).
В «Книге книг» идёт речь о той лжи, которая может принести вред людям, очернить их души. Но ложь, дарующая надежду, побуждающая человека жить и верить в лучшее, даже если мир вокруг погряз в безнравственности, благотворно влияет на душу человеческую. А горькая правда, повергающая в уныние, не оставляющая надежды на лучшее, есть зло для человека, ибо она противоречит другой, не менее важной библейской заповеди: «Не навреди ближнему».
Следует отметить, что Лука, несмотря на его уверенность в необходимости «лжи во благо», не отрицает необходимость говорить порой горькую правду. Выражая своё отношение к царящей в ночлежке атмосфере взаимной глухоты и невежества, старец говорит: «Погляжу я на вас, братцы, - житьё ваше – о-ой!..». Он обличает грубых и замкнутых в себе ночлежников, раскрывая перед ними тёмную картину их жизни. Человек с большим жизненным опытом, Лука понимает, что такая атмосфера существования царит и во многих других уголках страны. С печалью в голосе он говорит: «Эхе-х… господа люди! И что с вами будет?..». Стремление к лучшему, чистому не мешает страннику видеть беспросветность скорбной человеческой жизни: «Живых – не жалеем… сам себя пожалеть – то не можем… где тут!».
Столь разноплановые отношения Луки к правде и лжи объясняется его жизненной позицией: «…для лучшего люди-то живут…». Там, где правда помогает человеку достичь желанной цели, она необходима. Но если эта же правда заставляет человека отступать назад, необходимо отбросить её и лелеять надежду на лучшее, каким бы призрачным оно ни было.
Прибывание старца в среде ночлежников оказывает благотворное влияние на их души, Сатин, относившийся к жизни равнодушно и даже презрительно, становится ярым защитником правды, призывает ночлежников стремиться к лучшей жизни: «Чело-век! Это – великолепно! Это звучит… гордо! Чело-век!». Несмотря на революционный пафос его речей, мы видим, что Сатин уважает старика, отстаивает его убеждения и взгляды на жизнь: «Старик – не шарлатан!». Но эти убеждения красноречивый оратор развивает, доводя их высшей точки: «Ложь – религия рабов и хозяев… Правда – бог свободного человека!». Если Луку можно назвать «смиренным либералом», то Сатина – «непримиримым революционером».
Клещ, когда-то в отчаянии кричавший: «… на что мне она – правда?», начинает глядеть на неё по другому: «… надо жить – по закону… по Евангелию…». «Евангелие» в переводе с греческого означает «благостная весть», «надежда». И потому жить по Евангелию – значит жить с надеждой в сердце.
Меняется даже обычно равнодушный Барон: «А… ведь зачем-нибудь я родился… а?».
Подобные вопросы задают себе и другие ночлежники, которые переродились под влиянием Луки. Они исполнены надежды на будущее, верят в благодатную правду. Но гнетущая атмосфера ночлежки давит их другой правдой – правдой о беспросветности и безнадёжности жизни. И, слабые характером, они не могут вырвать из своей тюрьмы.
Под ложью можно понимать и многие человеческие мечты и надежды. А в современном мире они – опора для человека, источник, питающий его слабые духовные силы. И потому гуманная позиция Луки кажется мне наиболее правильной, ибо старец своими речами зажигает в нас искры жизни, заставляя, несмотря ни на что, верить в лучшее, совершая свой земной путь.