Сочинения

Сочинения: Приставкин A.

Сочинение по произведению на тему: А. Приставкин «Ночевала тучка золотая»

    Лицо войны. Оно знакомо нам по книгам. Трагическое и героическое, самоотверженное и совершенно “не женское”. А вот сиротское лицо войны знакомо нам? Вроде бы и не так мало написано в литературе о сиротах войны, но братья Кузьмины, или, как их звали, Кузьмёныши, надолго займут свое место в нашей памяти.

    Анатолий Приставкин, написав свою повесть “Ночевала тучка золотая”, высказал свое, выстраданное, наболевшее. Детская память о войне, не унимающаяся уже в нескольких поколениях боль. Зачем касаться этой темы? Зачем тревожить больные раны? В истории не может быть событий, которые лучше предать забвению, нежели осмыслить:

    Одна неправда нам в убыток,

     И только правда ко двору!

    Итак, в конце войны часть детдомовцев из голодного Подмосковья вывозили на Северный Кавказ. Эта гуманная идея, увы, обернулась невиданной жестокостью. Ведь в ту же пору с Северного Кавказа преступной волей Сталина изгоняли в вечную ссылку целые народы. Коренные жители, не знавшие за собой никакой вины и просто не понимавшие происходящего (да и кто бы понял!), отчаянно цеплялись за дедовскую землю, за отчий край. Солдаты выполняли приказ, уверенные, что наказывают врагов Родины. И в этом братоубийственном безумии закрутило, как щепки в омуте, детей из Подмосковья, сирот и полусирот, бедных “зверенышей” страшной войны.

    Звучали выстрелы, гибли люди. Гибли дети...

    “О том не пели наши оды”, но Приставкин все же коснулся этой больной темы, чтобы мы могли знать прошлое и извлечь из него уроки, чтобы не повторять его ошибок.

    Таловский интернат, где директор Башмаков обожает “накрутить” воспитаннику за любую провинность несколько смертельных суток — без завтрака, без обеда, без ужина. А вот и “самоотверженные” воспитатели, которые могут отправить братьев Кузьмёнышей в далекую многосуточную дорогу на загадочный Кавказ, не снабдив никакой едой — авось не околеют, а околеют — беда невелика, зато в своем хозяйстве пригодятся их хлебные пайки.

    Ну а если взрослые равнодушно обрекают детей на голод, что детям делать? Язык не повернется, чтобы назвать кражей скудный промысел по базарам двух голодных, оборванных мальчуганов, все мечты которых — вокруг мерзлой картофелины да картофельных очистков, а как верх желания и мечты — “корочка хлеба, чтобы просуществовать, чтобы выжить” один только лишний день. И можно ли без сочувствия следить за той поистине героической борьбой за выживание, которую ведут два близнеца, самоотверженно поддерживающие друг друга?

    Да, вот она жизнь детдомовцев с ее редкими и скудными удачами, когда сбывается мечта “извечная голодного шакала о жертве”.

    И вот пятьсот человек таких, как Кузьмёныши, сирот военного времени летом 1944 года отправляют на освобожденные земли Кавказа.

    Ни Кузьмёныши, ни другие дети не знают, почему их везут на Кавказ, но ощущение тревоги, сменяющее радость окончания долгого, изнурительного пути, охватывает и детей, и взрослых во время длительного перехода от станции к подножию гор. Ни один человек не встречается им за весь длинный путь, ни машины, ни подводы. Повсюду — следы человека, но где же сами жители? Кто засевал дозревающие поля, для кого цветут цветы, зреют в садах яблоки? Почему пуста лежащая на пути деревня? Ощущение смутного вначале страха все крепнет у Кузьмёны-шей, пытающихся понять: что же творится вокруг? Кто стрелял в Регину Петровну? Кто и зачем взорвал грузовик, убив лихую девятнадцатилетнюю шоферицу Веру, еще недавно мчавшую детдомовцев по пыльной дороге на консервный завод?

    Но куда все-таки делось население, которое здесь было? Почему все, кто живет сейчас в станице,— приезжие? Кого они боятся? Почему не зажигают огней ночами, не выходят на улицу?

    Наконец до детей дойдет слово “чеченцы”, и тогда узнают братья: за что-то их “сгребли в товарняки” и увезли куда-то. А потом узнают и другое: “некоторые-то не схотели, дык, они в горах запрятались! Ну и безобразят!” Кто же эти люди? “Басмачи, всех к стенке!” — слышат Кузьмёныши крики раненого бойца. Слышат и то, что выпало им “со старухами и младенцами воевать”. Со жгучим любопытством будут братья вслушиваться в рассказ Регины Петровны, пытаясь вместе с ней понять: что же помешало тем троим убить ее? Почему ее пожалели? Мальчики впервые услышат про этих людей очень страшное: все они изменники Родины. А Колька спросит: “А пацан? Ну, который за окном? Он тоже изменник?”

    Да, тема эта очень болезненная. Конечно, об этом “не пели наши оды”. Это прошлое не вспоминали. А Приставкин поведал нам эту правду. Он шлет свое непрощение всем, кто обрек детей на страдания и муки. Разве забудешь пронзительные сцены повести? Вот они, дети, протягивающие руки через решетки с просьбой пить. Разрушение могил твоих предков и жажда смерти. А месть темна, не знает границ, пределов и обрушивается всегда на невинных.

    При чем здесь бедные Кузьмёныши? Им-то за чьи грехи отвечать? Им-то почему надо бежать по зарослям кукурузы, слыша за собой топот лошадиных копыт, треск, шум погони, ожидая каждую секунду смерти?

    За что Колька должен пережить смертельный страх, превращающий его в маленького зверька: зарыться бы в землю от всего этого ужаса!

    И куда более страшное — за что Сашке висеть на заборе со вспоротым животом, набитым пучками желтой кукурузы, с початком, торчащим во рту? Эти пронзительные сцены надолго врезаются в память.

    Оставшийся в живых брат, уже ничего не боясь — “все худшее, что могло с ним случиться, он знал, уже случилось”,— везет близнеца сквозь ночь и разговаривает с ним, заботливо укладывая его в железный ящик, обложив мешками, чтобы не было холодно. Изуверство, учиненное над Сашкой, не причина, а следствие. Уже после Колька услышит разговор, который объяснит разыгравшуюся трагедию: “толковали о черных”, “об одной операции, которую провели за три часа, включая десять минут на погрузку”. Насилие порождает насилие, преступление — преступление. Несчастной жертвой становится ни в чем не повинный подросток. Вот она, слезинка замученного ребенка, подчеркивает необратимость зла, которое порождено античеловеческим делом.

    И надо бы поставить точку, но Анатолий Приставкин не может — нужен выход. Погруженный в беспамятство. Колька возвращается к жизни благодаря самоотверженной работе своего сверстника чеченца Алхузура. Двое сирот — жертвы одних и тех же обстоятельств — противостоят миру взрослых с его бесчеловечной враждой. Для живого Кольки брат воскресает в облике чеченца Алхузура.

    Вот он, мотив доверия к жизни, к ее разумным нравственным основам. Повесть Приставкина — это страстный призыв к Правде, Добру, Справедливости, который должен услышать каждый.